18:43
Харон
Скайлер и ДораТы разуваешься и дальше идешь босиком. Я иду рядом, ты держишь меня за руку.
Мои воспоминания напоминают кинофильмы восьмидесятых. Меня не было тогда, а воспоминания были. Воображение способно занести тебя на пленку, соседнюю планету, в крематорий, под венец, воображение заводит тебя слишком далеко. Оно дает силы идти дальше мне, а тебе-открывать глаза и смотреть вверх.
Ноги утопают в траве, она влажная, холодная и колется, но это самое невероятное ощущение в жизни- трава на футбольном поле, зеленая и сочная.
Туфли остаются у ворот, там же валяется сумка. Один самолет сменяется следующим, солнце закрывают облака и все становится чуть темнее, птицы летят выше.
Всполохи мыслей уходят за самолетами. Тhe sky is so high today, I asked him to stop drinking.
А сердце разрывается от этого высокого неба, травы, ветряной мельницы и тишины пустого пространства. Оно рвется безжалостно, самоуничтожается и от этого ты чувствуешь себя- целой. Границы своего тела, чувствуешь, как опускаешься на землю, чувствуешь, как цепляешься пальцами за выкрашенные краской травинки.
Я знаю.
Меня уже нет. Давно нет.
Есть это поле. Синие туфли и голубая сумка на границе его. Синее длиное платье в центре. Восемь лет и сотни, тысячи пройденных километров- моими ногами, но не мной, не всегда мной. Иногда- нами.
Есть ненаписанное, несказанно, сквозящее, сокрытое. Есть солнце, здания в пяти километрах, домашняя работа, неубранная комната, есть мама-она сейчас, наверное, на работе, есть галерея в Италии, в которой висит на стене изображение бессмертной Венеры, смотрящей в самую душу, есть голодные белки в Торонто, есть плюшевый медведь и маленькая пластмассовая фигурка в рюкзаке, фотографии на стенах и кофе в высоком стакане.
Синее платье встанет и вернется домой. Человек, который носит его, расскажет тысячи историй, напишет музыку и найдет музыку, нарисует сотни картин. Он будет вспоминать меня и ловить мои сны. Он будет записывать мои сны и просыпаться мной. Разговаривать со мной, когда никого нет. Он попытается рассказать обо мне и иногда его будет накрывать моими ощущениями. Иногда мы будем снова одним человеком. Но я- всего лишь бумажный кораблик, который сложен из письма давно ушедшему, плывущий по северному морю и растворившийся в нем.
Я дарю тебе все вселенные и отпускаю.
Тебе достанутся приключения и эмоции. Иногда ты будешь возвращаться ко мне и дарить мне свои ощущения. Иногда я буду пускать тебя обратно в свое тело и ты будешь творить глупости- влюбляться без памяти, уходить ночью на берег моря, лежать на мокрой траве, заниматься любовью, сбегать с рабочего места, залезать на крышу, дразнить детей на улицах. Тогда не будет уже меня.
Только не смотри в зеркало, не смотри, не бойся.
Иногда я буду пытаться достать тебя из себя- разрезать кожу, царапать лицо, срезать волосы, рассказывать о нас. Городить чушь, перекладывать вину на плохие дни, эзотерику, богатый и сложны внутренний мир, - все, что приходит в голову.
Пытаться рассказывать о том, как это страшно, когда разрывается не только сердце. О том, как прозрачный и крепкий купол накрывает тебя, когда отпускаешь часть собственной души и сознания прочь, потому что для нее это якорь, тянущий на дно. О музыке, которая нравится вам обеим, о людях, которых вы обе любите или не любите. А иногда случается так, что вы думаете разное. Это сложно- жить с воображаемым человеком в своей голове. Это сложно, когда воображаемый человек занимает твое место и забирает твои кисти.
Ты набиваешь татуировку птицы на запястье.
Я в Латинской Америке, слушаю тонны воды, падающие со скал.
Мы стоим на футбольном поле. Ты отпускаешь мою руку, но меня нет и никогда не было. Просто так сознание защитило себя. Это не делает ощущение пустоты в твоей руке менее реальным.
_
Мы входим в океан и забываем о том, как плавать.
Монеты опускаются на дно.
